ВЕЧЕРНИЕ ДОРОГИ
Звезды вечером поют над океаном,
Матерь Бесконечность слушает одна.
Наклонился к миру месяц-странник,
И душа моя ему видна.
О, прохладные вечерние дороги
И дыханье - музыка моя!..
Песня в поле жалуется долго,
Плачут звездами небесные края.
Все слова таит душа незримая,
Нету ей ни хлеба, ни воды.
Наклонись ко мне, моя любимая,
Мне не перенесть ни песни, ни звезды.
<1921>
[Ночь на дворе стоит сиротой - ]
Ночь на дворе стоит сиротой -
Спит человек в печной теплоте.
Под ледяною пустой высотой
Сердце без сна,
Сердце горит в своей тесноте.
Обыкновенные люди живут,
Звездные реки текут в тишине.
Ветер тоскует - горы ревут,
Травы бормочут в своем мировом,
Невозвратимом и тайном сне.
Немы уста твои, сердце ночное,
Невыразима невеста - звезда,
Скорбью томятся люди одною:
В сердце вместиться должна
Земная вся теплота
И звездная вся высота.
Тихи шаги мои в поле любимом,
Душа налилася тугою и нежною силой,
Запечатлею я мир - и пройду его мимо,
Сам я не свой - и каждый мне милый.
<1925-1926>
[Жить ласково здесь невозможно,]
Жить ласково здесь невозможно,
Нет лучше поэтому слова «прости».
Годы прошедшие прожиты ложно,
Грядущие годы собьются с пути.
Первой любимой последнее слово -
Горе когда мне в себе не снести,
Прощальное слово матери мертвой,
Чтоб сердце не мучить, мы скажем «прости»!
Где верные души, где вечная память
О сыне, о милой подруге-жене?
Каждый любимую может оставить,
От взгляда другой побледнев.
Смерти напротив, навстречу стихиям
Тонкая дышит и бьется душа,
С верностью голубя, с мудростью змия,
Силу чудесную крепко зажав.
Где же ты скрыта, страна голубая,
Где ветер устанет и смолкнет река?..
На свете такие страны бывают:
В поле я видел – земля велика.
<1925-1926>
три стихотворения
Andrey Platonov
Listen to "Evening Roads" read in the original Russian by the translator:
These poems are exemplary of Platonov’s lyric attempt to articulate what Boris Groys identifies as the gnostic valences of dialectical materialism. While this attempt is ironed out into the breadth of prose in Platonov’s later and better-known novels, it is particularly dense and potent in these early lyric efforts. His attempt to poeticize the apparently metaphysical core of his everyday historical material both perplexingly adheres him to and makes him utterly incompatible with the official role of the cultural worker as “engineer of the human soul ” under the doctrine of socialist realism. While I have paid close attention to versification, it is the enigmatic quality of Platonov’s attempt that I have tried to most precisely echo in my translation.
Andrey Platonov (1899–1951) was a Soviet engineer and author of the novels novels Котлован (The Foundation Pit; Flegon, 1968) and Чевенгур (Chevengur; YMCA Press, 1972).
George Kovalenko is a poet and translator. His work has appeared or is forthcoming in such venues as The American Poetry Review, The Cincinnati Review, Copper Nickel, and Lana Turner. He holds an MFA from NYU and a PhD from the University of Denver, where he served as the poetry and translations editor for Denver Quarterly. He is currently a visiting scholar at NYU’s Jordan Center for the Advanced Study of Russia.
