я не могу ничего сделать
тем более что-то освободить
чтобы расчистить место
здесь нет места ни для меня,
ни для того, что я сделал
и о чем забыл
здесь ничего нет
во всех смыслах
и раньше
и когда все ушло
и ничего не будет
кроме меня
но и это я забыл
это ничего
что это может быть
ничего
все то же самое
я не помню
здесь одно и то же
я ничем не связан
здесь нет условий
для движения
ничто не шевельнется
не прошумит
никто не летает
здесь много пустоты
я ее не осознаю
никто не двигается
не летает
что-то восстанавливается
бесшумно
и бесшумно опадает
нет, никто не появляется
я не вижу
тех, кто бесшумно пролетает
здесь их нет
здесь беззвучно
все находится в другом месте
надо мной что-то летит
куда-то улетает
что-то передвигает в воздухе
здесь нечем дышать
время тянется медленно
бесшумно
надо мной что-то с шумом
передвигают
что-то вылетает
и останавливается около меня
рядом со мной
никого нет
я лечу
вдруг я исчезаю
остается только мой шум
я вылетаю из этого шума
как из облака
летаю вокруг него
болтаю ногами
я лечу
вдруг я исчезаю
здесь все вынимается одно
из другого
и очерчивается мелом
я не знаю, что это такое
меня нигде нет
все очерчено
кроме меня
вдруг, очерченный,
я вылетаю из какого-то Ш.
внутри меня пустота
я лечу
я наполнен шумом
разговариваю с кем-то
передвигаю Ш.
отмечаю место
кроме этого места
ничего не существует
что-то выносят
отсюда нечего выносить
здесь все выдвигается
и задвигается
летает
и улетает
здесь ни о чем нельзя вспомнить
что-то вносят
задвигают
откуда-то вылетают
очерчивают
зачеркивают
шумят
чем-то загородили выход
кладут одно на другое
вынимают по очереди
пустое пространство
вкладывают друг в друга
то длинное, то короткое
Ш. перевернули вверх дном
здесь много земли
куда-то ее уносят
потом приносят
она сыпется
она засыпала кое-какие места
она тяжела
и беспредметна
земля летает кусками
во что-то превращается
куда-то падает
стук падения обнаруживает
тайные пространства
пустые желания
даже такая неопределенность
может породить иллюзию
обжитого места
хотя здесь никого нет
кроме меня
и мне здесь плохо
я несу над головой Ш.
бросаю его в зеркало
он приклеился
и торчит наружу из пустоты
здесь нет зеркала
я не знаю, что это такое
Ш. пролетает над моей головой
мне не за что зацепиться
не от чего оттолкнуться
когда я вынимаю все,
что можно вынуть
они уже далеко
здесь все какие-то обрывки
нет ничего целого
это рождает чувство
отрывочности
разбитости
трудно что-нибудь вспомнить
за что-нибудь зацепиться
предметы разрушаются
они никому здесь не нужны
они шумят
тянутся упасть и разбиться
от них невозможно отвернуться
нельзя их отбросить
здесь нет никаких звуков
здесь нечему звучать
я сам не умею звучать
кроме меня,
здесь нет никаких звуков
я не понимаю, что значит
звучать
от этих звуков трещит
все, что может трещать
но здесь ничего не трещит
здесь нет ни звуков
ни потрескивания
трещащих предметов
Ничего не происходит (фрагмент)
Андрей Монастырский
“Nothing Happens” is part of Andrei Monastyrski’s collection Elementary Poetry, translated by Brian Droitcour and Yelena Kalinsky. It is forthcoming from Ugly Duckling Presse in December 2019.
Listen to the original read by the poet:
“Nothing Happens” is one of the five sections in Poetic World, originally produced as an artist’s book in 1976 and published in a single volume in 2007. Each part of Poetic World is a kind of philosophical inquiry; three sections involve variations on rigid stanza forms, where hundreds of repetitions of phrases like “in you there is nothing” or “everything was” serve as meditations on essence and impermanence. “Nothing Happens” is unique among the sections in both its free, improvisatory quality and its extensive use of the first-person pronoun, which becomes a means for exploring the challenge of defining a sense of self in the flexible and abstract medium of language. Monastyrski’s speaker undergoes a shifting array of experiences and emotions: noise and silence; euphoria at the absence of actions and impressions and fright from crushing loneliness; a magnificent sensation of lightness and flight and the oppression of motionlessness; dizzying movement and soothing tranquility. The speaker exists inside language, a position from which he observes the emptiness outside of it and its lack of ground. Monastyrski was not actively pursuing an interest in Buddhist thought when he wrote Poetic World, but in conversations with the translators he said he retroactively identified resonance between it and the ideas explored in Poetic World: that emptiness is change, that movement is necessary for the expression of nothingness.
Here the stanzas appear one after the other, but in the samizdat original of Poetic World Monastyrski put only one six-line stanza on each page, leaving a significant amount of white space in the edition. Each of Poetic World’s five volumes had two hundred pages each containing one stanza—a thousand pages of typewritten text in all. By writing through nothingness, Monastyrski built a form that occupies space. For him, the book as a physical phenomenon mattered more than the contents of the text. “I would also like to note,” Monastyrski writes in the afterword to the 2007 edition, “that Poetic World exists not for reading, but for ‘being.’ This text must simply ‘be,’ but it does not necessarily have to ‘be read.’”
Here the stanzas appear one after the other, but in the samizdat original of Poetic World Monastyrski put only one six-line stanza on each page, leaving a significant amount of white space in the edition. Each of Poetic World’s five volumes had two hundred pages each containing one stanza—a thousand pages of typewritten text in all. By writing through nothingness, Monastyrski built a form that occupies space. For him, the book as a physical phenomenon mattered more than the contents of the text. “I would also like to note,” Monastyrski writes in the afterword to the 2007 edition, “that Poetic World exists not for reading, but for ‘being.’ This text must simply ‘be,’ but it does not necessarily have to ‘be read.’”
Andrei Monastyrski (b. 1949) is a poet, author, artist, and art theorist based in Moscow. He is, along with Ilya Kabakov, one of the founders of Conceptualism in Russia. He graduated from Lomonosov Moscow State University with a degree in philology and worked for many years at the Moscow Literature Museum. In 1973, he began to work with serial structures and minimalist sound compositions and in 1975, turned his attention to poetic objects and actions. He is best known as a founding member and chief theoretician of the Collective Actions group, which began to stage outdoor actions on the outskirts of Moscow in 1976. He compiled many of the group’s documentary volumes, Trips Out of the City, and participated in many solo and group exhibitions with his own work. In 2003, Monastyrski was awarded the Andrei Bely Prize in literature. He also received the Soratnik Prize in 2008 and the Innovation Prize in 2009. His poetry and theoretical writings have been gathered into several Russian-language volumes by the publisher German Titov for his Library of Moscow Conceptualism series.
Brian Droitcour is an editor at Art in America. From 2002 to 2007 he lived in Moscow, where he covered exhibitions for The Moscow Times and contributed to Artchronika, Artforum, and other publications. In 2012 he won second prize in the Compass Award competition for his rendering of Marina Tsvetaeva’s 1921 long poem, “Upon a Red Steed.” Droitcour is a doctoral candidate in comparative literature at New York University, where he is writing a dissertation on Monastyrski’s poetry.
Yelena Kalinsky is an art historian and translator based in East Lansing, Michigan. She earned her Ph.D. in art history from Rutgers, the State University of New Jersey, in 2013 with a dissertation on the Collective Actions group and the Moscow Conceptualist Circle. In 2012, she translated and edited a volume of audience recollections of early Collective Actions performances for Soberscove Press. Previously, she worked as an archivist and Dodge Curatorial Fellow at the Zimmerli Art Museum, where she curated the exhibition Performing the Archive: Collective Actions in the 1970s and 1980s. Her writing has appeared in ARTMargins, Russian Literature, Nova Galerija Newspapers, and elsewhere. She is assistant professor of art history at Michigan State University and associate director for research and publications at H-Net.
